Мария Безденежных
Я снова и снова прибегаю сюда. По узкой заснеженной улочке, через железные ворота до пустыря, а там – наискосок по тропинке прямо к двери небольшого домика. Окошки в нем всегда светятся приветливым желтым светом, а внутри – всегда шумно. Здесь живут мои друзья – собаки и щенки всех размеров и окрасов, какие только можно вообразить. Но среди них нет степенных пятнистых догов, кокетливых курчавых пуделей или крохотных голосистых пекинесов: такие – здесь редкость. Мои друзья – в основном брошенные, потерянные и просто уличные собаки. «Ребятишки мои», – так их называет Галина Ильинична – хозяйка собачьего приюта. Добрые, умные, милые собачьи ЛИЦА окружают каждого, кто войдет в дом. Преданные глаза заглядывают в самую душу.
– Меня, меня погладь! – просит собака с большими глазами – Рыжуха.
– Смотри, какой я ловкий! – вертится вокруг Джек.
– А я… А я… – подвизгивает Маргарита.
– Ну, кто пойдет гулять? – под дружный лай всей честной компании мы выводим на улицу «парочку с Морского» – Бетси и Арчи. Началось! Бег с препятствиями: по колено в снегу, перепрыгивая через кочки, мы несемся по лесу. «А-а-арчи-и-и! Подожди-и!», но пёс лишь усмехается, оглядываясь на меня. То ли еще будет! И вот мы, набеганные, плетёмся обратно. «Как? Уже всё?» – удивленно вздыхают собаки.
И кто кого выгулял?
Гав-трям! Дорогу щенкам! Сегодня мы идем на прогулку. Мы – это я, моя подруга Аня и двое совсем еще «зеленых» щенков: Зая и Злата. До этого ни Зая, ни Злата ни разу не были на улице. Они и их маленькая сестричка Зэна все это время сидели в своем вольере и только ели да спали. И совсем бы «одичали», если бы с ними постоянно не возилась Галина Ильинична. А теперь пришло время для взрослых поступков: прогулка с ошейником и настоящим поводком – это вам не шуточки!
Итак, объясняю по порядку, как нужно правильно гулять со щенком. Берем ошейник, берем щенка… Стоп! Где щенок? Только что был здесь. Ну зачем ты залез под этот ящик, глупыш?
Итак, теперь, когда ошейник застегнут на тонкой шейке, а поводок надежно прицеплен, мы идем гулять.
– А-ав-ав-тяв! Не хочу туда! – скулит Зая.
– Не пойду! – подвывает ей Злата.
Сердце заходится от жалости, но мы мужественно… берем сестер на руки и выносим их на улицу.
– Зая! Златка! Бежим скорей! – но наши бодрые призывы не вызывают у щенков никакого энтузиазма. Они улеглись на снег, вцепились в землю … даже хвостом и всем своим видом словно говорят: «Не пойдем никуда!» А вот и нет! Не выйдет! А ну, кто кого переупрямит? Внимание! Внимание! Начинается конкурс межпланетного масштаба: перетягивание поводка. Ага, дело-то продвинулось. Как говорится, любишь кататься, люби и… щенков на поводке возить. Поехали!
Вот и обратно пора. Что ты, Злата? Чего оглядываешься? Заходи же, Зая! Вам нужно отдыхать. Ведь завтра опять гулять пойдём!
Жила-была собака. Нет, не так. Жила-была Собака. Её так и звали – Собака. И не то чтобы ей очень нравилось это имя, просто по-другому к ней никто не обращался. «Эй, собака, иди отсюда!» или: «Пошла прочь, собака!» – кричали ей вслед. Иногда по-другому называли, но лучше не вспоминать.
Так она тихонечко жила… Бродила по улицам, перелаивалась с другими собаками, выискивала в мусорных баках еду. Зимой было холодно. И собака пряталась от вьюги в подъездах домов. Там она забивалась под батарею и, когда, пригревшись, она задремывала, начинала мечтать: будто где-то в заснеженной холодной Сибири есть такое место… такое… одним словом, Самое Замечательное Место на Земле. Это дом. И не просто дом, а самый настоящий Дом. Там желтое окошко, деревянные ставенки, стенки теплые, печная труба из крыши, из трубы – вкусный дымок, а к двери ведет узенькая вытоптанная в снегу тропинка. А внутри…
Тут у Собаки аж дух захватывало, и она начинала ворочаться на нагретом месте. Потом она замирала, зажмуривалась изо всех сил и мечтала дальше… Внутри было тепло. Всегда. Внутри была печка – такая, знаете, которая дровами топится. Свежепобеленная, но уже немножко в саже так, что, когда прислоняешься к ней, на боку остается теплый черный след. А еще всегда у печки на кухне (слово-то какое – «кухня»!) стоит мисочка с едой. Настоящей едой. Не какие-нибудь там объедки из мусорного бака! Но, главное, там был Хозяин. ХО-ЗЯ-ИН.
Собака, зажмурившись, шепотом перечисляла: добрый, ласковый, заботливый, на улицу не выгонит, любит, косточкой всегда угостит, не кричит, не дерется… Слов не хватало. Но наступало утро, по полу тянуло холодом, и Собака, вздохнув, поднималась и брела на улицу. И вот пришел такой день… когда Собака отчаялась. А ведь ни в коем случае нельзя допускать, чтобы кто-нибудь отчаивался! Это просто тогда ложись и помирай!
Собака так и сделала. Улеглась прямо посреди улицы, голову – на лапы и затихла. Не пошевельнется даже. Стала она замерзать и засыпать. И чудится Собаке в полудреме: берет ее кто-то на руки и несет куда-то. Долго несет. И вдруг – тепло! Собака глаз приоткрыла – светло. А под боком что-то такое теплое, белое… Отодвинулась, глянула на бок и обмерла – на шерсти остался ТЕПЛЫЙ ЧЕРНЫЙ СЛЕД от печки! Второй открыла – а на нее глядят добрые лучистые чудесные глаза.
– Хозяйка! – закричала Собака и зашлась в счастливом лае.
– Лежи, лежи, миленькая, тебе нельзя шевелиться. Набирайся сил, – сказала так Хозяйка и погладила Собаку по голове.
– Ой, Галина Ильинична (а это была именно она)! А давайте ее Жужей назовем! Она так на собачку из мультика похожа – такая же славная! – вдруг заверещал кто-то невидимый.
Когда все ушли, собака Жужа тихонько лежала и думала… а о чем, известно только ей одной.
