Вы помните, что нас с Мусей когда-то давно (Муся говорит – в начале каникул) поселили на даче? Мусина мама сказала: «Пусть ребенок хотя бы подышит». Папа сказал: «И побегает». А бабушка добавила «И молока попьет». Если бы мое семейство понимало кошачий язык, я бы напомнил им, что Муся и дома дышит, бегает и вечером пьет молоко. Если с печенюшкой, то даже не морщится. Я пытался рассказать им это без слов: Я бегал из гостиной в Мусину комнату и обратно, потом останавливался и громко дышал. Иногда я подбегал к свое миске, облизывал ее пустые края, и по-моему очень понятно и громко объяснял «Мя-уся-а! Мяулокоу!»
И что вы думаете? Мама сказала: «Булкин, ты не заболел?» Папа рявкнул: «Сидеть!» Как будто я не кот, а соседская собака Маргарита. Однажды, кстати, Маргарита жаловалась мне, что люди такие грубияны – никто из них не знает «волшебного слова» и никогда не скажет собаке: «Будьте добры, присядьте, пожалуйста!» Одна только бабушка посмотрела на меня с понимающим видом. И принесла молока! Вот и разговаривай после этого с людьми. Но молоко я выпил и с дачей смирился.
В самом деле, мы с Мусей на даче дышали, бегали и спали. Ну, то есть, Муся бегала, а я спал. А вот молоко… Тут меня ждало большое разочарование. Молоко в городе смирное. Оно живет в холодильнике. И когда его берут, чтобы налить в кружку, или в кастрюльку с кашей и тем более – в кошачью миску, – он не брыкается, не издает устрашающих звуков, не топает и не машет хвостом.
У молока в деревне, где дача Мусиных родителей – рога! И еще у него хвост, копыта и даже зубы. Оказывается, в деревне молоко живет вовсе не в пакетах и бутылках. Оно живет в опасных существах, которые называются коровы и козы. Козы не очень большие, котов десять, не больше. Они бывают черные и белые. У них довольно тонкие закрученные рожки, тоненький противный голосок, которым они произносят: «Ме-е-е». Нет бы, разговаривали, как все нормальные коты – «Мяу!» – может, мы с ними и подружились бы.
Сколько котов надо собрать вместе, чтобы получилась одна корова, я даже не знаю. Молока в корове тоже много. Я видел, как из коровы наливали молоко (бабушка говорила – корову доили) – набралось целое ведерко. Но у коровы большие и постоянно грязные копыта, толстые и страшные рога и еще – грубый неприятный голос. Ну и слова корова произносит тоже странные. Не «Мя-у» и не «Мур-р-р». А «Му-у-у». Зачем?
При первом знакомстве с этим ужасным молоком, я раздувался, . изгибался, шипел и кричал страшным голосом.. Но никто не пугался! Муся хохотала. Козы подходили ко мне и смотрели долго с удивлением. Я заметил, что у них очень длинные ресницы – как у Муси. А корова просто меня не заметила! Каково!.. Она прошла мимо и даже ухом не повела! Только земля рядом задрожала! Я отбежал за куст, посрамленный, и стал думать, что делать дальше.
* * *
И тут я вспомнил, как Муся зимой пришла из школы и расплакалась.
«Они меня дразнят! А когда я начинаю дразниться в ответ, они меня не замечают!» – говорила она маме.
«Бери пример с Булкина!» – сказала Мусе мама. Он всегда такой спокойный. Попробуй его подразнить! – он просто перевернется на другой бок, и все. Зато с Булкиным каждый хочет играть. Как ловко он прыгает за бантиком!»
Муся немножко подумала и сказала: «Я поняла. Я позову девчонок в гости, и мы все вместе будем играть с Булкиным».
Вот тебе раз! Выходит, чтобы подружиться с этим рогатым молоком, мне надо … брать пример с самого себя? И я начал думать еще сильнее. Я ломал голову целую ночь. И я понял, что надо делать!
Я, все-таки, очень умный кот! От радости, что я такой умный, я даже немножко побегал вокруг клумбы, потом упал на бок и заснул. А когда проснулся, то отправился в комнату к Мусе, звать ее на прогулку…
Дело в том, что Мусе после окончания учебного года без каких-то там «троек» подарили фотоаппарат. Я не знаю, что это такое. Но я много раз видел, когда Муся выходила гулять с подарком в руках, то даже самые вредные девчонки улыбались и говорили: «Сфотай меня на фоне неба!» И тогда Муся усаживала их напротив себя, что-то такое делала с фотоаппаратом, а потом показывала его подружкам, и все смеялись.
Ну, вы, надеюсь, поняли, какая идея меня осенила?
Да-да, вы правильно поняли. Муся вышла гулять (конечно, с фотоаппаратом), а я побежал от нее в кусты, и дальше – на луг. Бежать по густой траве и кочкам – это вам по ковру скакать за бантиком. Но я бежал, пыхтя и высунув язык. Муся догнала меня только на лугу. Рогатое молоко было уже тут как тут. Оно подняло голову и двинулось на нас. Я замер. А Муся прошептала: «Булкин, это будет мой лучший портрет!» И забыв даже про меня, начала нажимать и нажимать кнопочку на фотоаппарате. Большое молоко, то есть, корова, остановилась в отдалении и уставилась на Мусю. А маленькое смело подошло к ней и почти засунуло физиономию в фотоаппарат. Булкин, – взвизгнула Муся. – ты молодец, что привел меня сюда!»
Муся не выпускала из рук фотоаппарат очень долго! А потом – умница моя хозяйка, почти как я! – стала показывать портреты всем, кого снимала!
Конечно, на другой день я пришел на луг уже один. Конечно, мы нашли общий язык – ведь наши любимые слова «Му-у», «Ме-е» и самое замечательное «Мяу» начинаются на одну и ту же букву! Конечно, теперь мои новые друзья просят меня привести Мусю с фотоаппаратом еще раз. Чтобы корова Фрося сфотографировалась со своим сыном Борькой, а козочка … вы не поверите – Муся – со своим женихом Григорием.
Что еще сказать? Я с удивлением узнал, что молоко всем детям и котам дают как раз они – коровы и козы. А вовсе не коробки и бутылки в холодильнике.
В общем, все получилось так, как я и придумал. Только знаете, что обидно – меня Муся ни разу не сфотографировала!
«Булкин», – говорила она мне, – «тебя и так все мои подружки видели сто раз. А вот корову близко – никто».
Что ж теперь, прикажете коровой становиться, если хочется получить свой фотопортрет?
Художник Диана Гаязова
